Ушла вода с полоев. Река еще полная, вровень с берегами налита, играет, крутит водовороты, всякий сор несет. Теперь на ее сырых и скользких берегах появляются настоящие рыболовы — «язятники» и «лещатники». Ловят донкой на подлистника или выползка.
Весенняя ловля язя донкой многократно описана, я не буду повторять известное. А вот о весеннем ужении линя на реке Ловати, наверное, стоит рассказать, так как ловят его здесь считанные единицы, хотя линей в Ловати много, встречаются очень крупные.
Как-то в первых числах мая мы с женой выбрались поудить плотву и окуней возле маленькой деревушки Куземкино. Стоит она в красивом месте над излучиной Ловати, в пяти километрах от Холма.
Было солнечно и тепло, и только ветер, морщивший еще мутноватую воду, был холодным и резким. Мы нашли заливчик за гущей еще неодетых кустов и, оснастив удочки, принялись за ловлю. Сразу же бойко стали клевать некрупная плотва и окуньки. Потом клев стал вялым, и мы решили позавтракать, прежде чем перебираться на другое место.
Обожженные пробковые поплавочки удочек течение тихонько кружило по заливчику. Но вот на одной удочке насадку, похоже, начала теребить какая-то мелюзга. Поплавочек долго мелко подрагивал, ерзал, покачивался и, наконец, пополз к притопленному водой кусту. Я нехотя поднялся, взял удилище и подсек, рассчитывая зацепить какую-нибудь крохотную плотвичку. Но удилище вдруг согнулось, рыба рванулась, и я не успел сообразить, что к чему, как леска диаметром 0, 22 миллиметра лопнула!
Кто же это был? Язь? Но поклевка не язиная! Клевала вроде бы мелочь, а вот поди ж ты!
Дрожащими пальцами привязываю новую леску, на этот раз диаметром 0, 25 миллиметра, цепляю новый поплавок, грузило, привязываю крючок. Вновь поплавки медленно кружат по заливчику. Минут через десять такая же поклевка на Валиной удочке. Она не выдерживает и подсекает в тот момент, когда поплавок ерзал и покачивался. Удилище в дугу, рыба не поддается, а Валя, должно быть, тоже не ожидавшая ничего подобного, тащит напропалую, прямо через голову, как какого-нибудь окунишку с палец!
Итог можно было предвидеть заранее — рыба опять сорвалась.
Следующую поклевку пришлось ждать минут двадцать. Вновь поплавок задрожал. Но тут уж я терпеливо выждал подходящий момент и подсек. Рыба рванулась, потянула к кусту, но вскоре сдалась. Я подвел ее к берегу и выкинул на мокрую землю чудесного зеленовато-бронзового толстяка — линя, не менее килограмма весом!
Не успел я налюбоваться рыбой, как жена вдруг спохватилась, что ее удочка съехала с берега в воду. Доставая снасть, она почувствовала, что на крючке рыба. Пятясь по скользкому берегу, вывела ее и, торопливо подхватив обеими руками, оттащила подальше от воды. Это был почти такой же линь, только расцветка его была золотисто-медной.
Больше поклевок линя не было. Попадались плотвички и окуньки, резко и сильно клюнул лишь маленький подъязок, которого я, осторожно сняв с крючка, отпустил в воду.
Так бойко, как в ту весну, лини у нас уже не ловились. На наш заливчик навалились местные рыболовы, хотя никто из них ни одного линя так и не поймал. Секрет оказался прост: у них не хватало терпения дождаться клева линя, да и снасть была более грубой. А мы поймали еще несколько средних линей в заливчиках ниже по течению. Потом вода в реке опустилась до летнего уровня, и клев линей прекратился. Лишь в начале июня я случайно поймал очень крупного линя на «лещовом» месте...